Утилизируй это: почему принципа «начни с себя» недостаточно для решения экологических проблем
Мы поговорили с пермской экоактивисткой, координатором «Экотакси» и «Зеленой вышки», послом Ассоциации зеленых вузов в Перми Анной Остапенко о том, как обстоят дела в Перми с осознанным потреблением.
Пока мы в неограниченных количествах приносим домой пластиковую упаковку и складываем в свой «пакет с пакетами», чтобы потом отправить в общий придомовой контейнер, 16-летняя шведская эко-активистка Грета Тунберг на саммите ООН обвиняет всех лидеров мировых держав в том, что они своим игнорированием экологической катастрофы лишили ее поколение будущего.
Моральная дилемма есть всегда
– Анна, расскажите, как вы пришли к экологичному образу жизни?
– Мне кажется, это было со мной всегда. Помню, еще в начальной школе была против покупки родителями машины, просила маму шубу не носить. Еще до «зеро вейст» (ноль отходов, принципы разумного потребления – ред.) я задумывалась про озоновые дыры. Потом был университет, где однокурсница рассказала мне про раздельный сбор мусора и предложила организовать экологический клуб в Высшей школе экономики, и так все началось. У меня ушло совсем немного времени, чтобы перейти на новый образ жизни. Вместо пластиковых пакетов перешла на авоськи и тряпичные мешочки для взвешивания овощей и фруктов. Далее был раздельный сбор отходов, я перестала покупать товары в упаковке, которая не перерабатывается в Перми. Например, молочные продукты начала покупать на рынке в свои контейнеры. Тогда это было сложно, но сейчас список принимаемых видов отходов довольно широк.
– От чего еще пришлось отказаться?
– Бытовую химию стараюсь покупать в стекле и у маленьких эко-френдли-производств, купила многоразовые бахилы, от обычных дезодорантов перешла к природному дезодоранту-кристаллу, это было очень легко. Его хватает буквально на годы, но в России он, к сожалению, продается в пластиковой упаковке. Однако всё же это лучше, чем покупать раз в месяц аэрозольный баллончик. Очень долгий процесс был с зубной пастой, использованные тюбики сдать нельзя. Сейчас я покупаю ее в алюминиевых баночках ручного производства, и уже эти баночки сдаю как металлолом. Но это еще не всё: и паста, и косметика тестируются на животных, и тут за экологическим вопросом тянется этический. Например, я сразу перешла на бамбуковую зубную щетку, потому что в Перми не принимали в переработку пластиковые, но у меня есть сомнения в правильности этой меры. Потому что в производстве разлагаемой деревянной щетки присутствует масса побочных эффектов – это не только транспортные расходы, но и вырубка бамбуковых лесов.
– Именно так у нашего желания жить более осознанно и появляется темная сторона? Как только ты что-то пробуешь, кажется, очень правильное, следом тянется вереница последствий.
– Да, есть такое. Просто мы еще мало задумываемся о принципах справедливой торговли, когда в производстве тех или иных товаров не используется, к примеру, детский труд или животные и так далее. То есть о более этичном производстве у нас вообще не принято говорить, нет такой повестки. И конечно, на такой почве возникает много темных историй. С той же логистикой и транспортным следом. Я стараюсь не покупать продукты, которые везут издалека, но это не всегда получается, потому что отказаться от условных бананов, которые едут ко мне из самого Эквадора, довольно сложно. Вообще темных сторон хватает. Находясь внутри зеленого движения, я постоянно оказываюсь еще и перед моральной дилеммой. Нередко крупные компании, деятельность которых не лучшим образом сказывается на природе, создают свои зеленые инициативы, проводят школы, приглашают экоактивистов выступать. Перед нами всегда появляется моральный вопрос, поддерживать ли такое. С одной стороны, это способствует просвещению, а с другой – поставьте очистные сооружения и не засоряйте почву. Доходит до странного. Недавно меня пригласили провести урок для школьников, и в самый последний момент я узнала, что всё курирует нефтяная компания, но отказаться было уже нельзя. Так и выступала среди столов, заваленных одноразовой посудой.
Пермь на первом месте в списке «Гринписа»
– Как появился экологический клуб в Перми?
– «Зеленую вышку» мы организовали в Высшей школе экономики в 2017 году, в то время в Москве и Санкт-Петербурге такие клубы уже были, недавно мы открыли кампус в Нижнем Новгороде. Московская «Зеленая вышка» проводит большие конференции с представителями крупного бизнеса, в том числе по проблеме обращения с отходами. У нас всё немного поскромнее, но мы тоже сделали раздельный сбор отходов на территории университета, продолжаем его совершенствовать, занимаемся экопросвещением, проводим первокурсникам уроки. Проводим фестиваль «Эко-двор» с раздельным сбором отходов и лекциями для всех желающих, все наши мероприятия и вечеринки проходят в стиле «зеро вейст», мы никогда не используем одноразовую посуду, продвигаем мягкое вегетарианство как одну из сторон более экологичного образа жизни. Ездим на стажировки в другие страны, находимся на третьем месте в России в рейтинге зеленых вузов по раздельному сбору отходов. Мы стремимся сделать наше сообщество горизонтальным, чтобы люди сами проявляли инициативу, мы всегда ко всем прислушиваемся.
– Как реагирует власть на ваши инициативы?
– Очень по-разному. В России очень много кейсов, когда раздельный сбор отходов был инициирован не только общественными организациями или активистами, но и представителями бизнеса в регионе или представителями власти. В Перми я одно время контактировала с департаментом окружающей среды, но у нас интересы разошлись.
С властью университета постоянно общаюсь, это не всегда просто, играет роль разница поколений, однако в целом я довольна, как выстроились наши отношения. Так или иначе нас финансово поддерживают, например закупкой контейнеров для раздельного сбора.
– Как раз о разнице поколений. Вам чуть больше двадцати, что скажете о современной молодежи?
– Недавно прямо во время проведения экоурока я поняла, что у меня завышенные ожидания. Наверное, потому что я много общалась с европейскими студентами и школьниками. Понятно, что на таких проектах ты встречаешься с самой подвижной и продвинутой молодежью, но всё же. Я замечаю, что у нас даже молодежь не всегда верит, что что-то может изменить. Это в корне отличается от того, что думают о себе, например, немцы. На том уроке школьники меня спросили, а разве не должна власть это всё делать. Нет, так не получится. Без нашей воли, нашего прямого желания ничего не выйдет. Например, «Чистые игры» в Перми проводятся благодаря и активистам, и власти. Я понимаю, что европейские студенты о той же экологической проблеме животноводства знают со школьной скамьи. Поэтому, конечно, просвещение – это очень важно.
– Что вы скажете о ситуации в Перми?
– Существует рейтинг «Гринписа», который составляется по городам с удобством инфраструктуры. Из российских городов-миллионников Пермь на первом месте в этом списке. У нас есть клети под прием бутылок ПЭТ, есть возможность сдавать многие фракции пластика, пункты «Перм-
макулатуры», есть пункты «Разделяю сердцем», можно вызвать экотакси. При желании можно в подъезд или офис поставить контейнеры от Камской бумажной компании. Я вижу, что в магазинах люди стали чаще использовать многоразовые сумки. Пермь еще отличается прекрасной возможностью купить питьевую воду в свою бутылку. Такие пункты с продажей воды на улице есть далеко не везде. В Перми даже светофоры работают на солнечных батареях, так что наш город развивается, я оптимистично настроена.
Уйти от самого понятия одноразовости
– Вы как-то отслеживаете судьбу отходов, сданных на переработку в «Экотакси»? Что с ними происходит?
– К сожалению, в России это не циклическая переработка, то есть из бутылки у нас не делают бутылку или флисовую кофту. Пока всё происходит с понижением качества продукции. Но у нас делают эковату, пластмассовые детали для использования в строительстве, лавочки. Из макулатуры делают бумажные изделия тоже с понижением, потому что ее нельзя перерабатывать более семи раз. У нас есть приемщики, которые увозят стекло и бумагу для переработки в Москву. КБК из макулатуры делает подложки для яиц, поэтому одна из очень немногих принимает эту картонную упаковку.
– Получается, чтобы уменьшить свой экослед, нужно не просто стараться утилизировать свои отходы, но и знать, что в твоем городе можно сдать и покупать продукты только в такой таре?
– Да, всё так. Нужно постоянно отслеживать этот список, а он часто меняется. Я понимаю, что это всё непросто, потому что мы в жизни не можем только мусором заниматься, но ничего не поделать. Нужно решить внутри себя: я буду разделять, буду стремиться производить меньше мусора.
– Расскажите про так называемый биоразлагаемый пластик. Сейчас всё больше брендов и компаний используют для упаковки биоразлагаемые пакеты, которые якобы безвредны для природы. На самом же деле эта упаковка разлагается на микропластик и оказывается в почве, воде и еде.
– Да, это яркий пример гринвошинга, так называемого «зеленого маркетинга». Таким образом производители пытаются продавать товары людям, которые близко к сердцу принимают проблемы экологии, хотят помочь планете. Чаще всего это просто обман и зарабатывание денег на этих людях. Здесь только один путь может быть – уйти от самого понятия одноразовости. Бумажный стаканчик с кофе, который мы купим на улице, – не бумажный, он покрыт внутри пленкой, именно поэтому держит жидкость. Сдать его в макулатуру нельзя. Поэтому лучше всего ходить за кофе со своим многоразовым стаканом и думать обо всём, что покупаем.
– Как быть с мусорным ведром? Нам хочется выйти из дома, бросить мусор в общий контейнер и забыть о нем навсегда.
– Очень хочется, да. Но нужно стремиться разделять на кухне мусор на вторсырье и пищевые отходы, то есть компост. Тогда в привычном сегодня смысле мусорного ведра не будет. Мы дома складываем пищевые отходы в большие прочные мешки, которые не протекают, и отвозим их на дачу в компост. Когда начинаешь сортировать, видишь, что отходов, которые нужно выносить в общий мусорный бак, почти нет.
– Анна, на что живут эко-активисты?
– Это наша боль. Мы постоянно сталкиваемся с тем, что нас воспринимают как людей, которым не нужно платить за работу. Да, мы занимаемся этим, потому что считаем это правильным, но живем в условиях традиционной экономики. Я бы хотела, чтобы окружающие и сами экоактивисты понимали, что невозможно постоянно делать это на безвозмездной основе. Чтобы работа была постоянной, действенной и качественной, люди должны посвящать ей время, как это делается в нормальных общественных организациях. В европейских странах результат работы экоактивистов виден, их повестка всегда актуальна потому, что они работают не по ночам, как мы – готовим мероприятия из последних сил, рвем на себе волосы, срываемся на своих близких от недосыпания, потому что у всех есть основная работа, учеба и семья. В России среди активистов очень часто встречается эмоциональное выгорание. Волонтерство всё не покроет. Хочу верить, что в будущем у неравнодушных к проблемам экологии людей появится возможность выстроить из своей деятельности полноценную карьеру.
Дело не в нас, а в корпорациях
– Давайте поговорим про Грету Тунберг. Правда ли, что 16-летняя девочка сейчас меняет мир? На днях появилась новость, что ее пригласили выступить в Госдуму.
– Да, после выступления в ООН, когда Грета говорит с властью так, как не говорит никто, мировая экологическая повестка обрела новую жизнь. На немецких телеканалах, например, ее деятельность освещается только в позитивном ключе. В отличие от нашего телевидения, где проблемы климата и отходов почти не звучат. Не могу не посмотреть на происходящее с точки зрения гуманитарной мысли, по образованию я историк. Я для себя открыла тот факт, что обществу даже в эпоху постмодерна по-прежнему нужен герой, а еще лучше – спаситель. Даже не герой, а героиня…
– …Новая Жанна д,Арк.
– Да, именно. Девочка – идеальная героиня для проговаривания тех проблем, которые назрели в обществе, особенно на волне проблем детства и феминизма. Мое отношение к Грете положительное, я не вижу за ней каких-то кукловодов, как некоторые реакционеры пытаются преподнести ее деятельность. Я думаю, она действует совершенно искренне, просто это ее способ решать проблемы, на которые она не может закрыть глаза. То, что она говорит большим корпорациям и лидерам о их вине за разрушение планеты, не соблюдая при этом какого-то хорошего тона, принятого во взрослом мире, – это правильно. Дело в том, что экологи воспринимают свою деятельность как рутину, они чаще всего не проявляют ярких эмоций. Тут все наоборот.
– Грета говорит: я хочу сеять панику, я хочу, чтобы вы ужаснулись тому, что вы делаете каждый день. Но активисты пропагандируют другое: начни с себя, заведи экомешочки, не запускай в небо воздушный шарик, его съест пеликан и умрет. Какой подход правильнее? Может, время экомешочков уже упущено и пора паниковать?
– Я недавно вернулась с форума по возобновляемой энергетике в Санкт-Петербурге, там присутствовали многие климатические активисты, и они говорили, что нам навязали идею начать с себя, изменить свои привычки. На самом же деле всё дело не в нас, а в корпорациях. Случилось несколько самых настоящих споров, поэтому ответа «как правильно» нет. Я считаю, что все должны решать вместе, и не надо перетягивать друг на друга зеленое одеяло, потому что везде работают люди, и в корпорациях люди, и чиновники тоже люди, и начинать и продолжать нужно с себя. Но большая правда есть и за Гретой, раз она смогла привести столько школьников на Fridays for Future («Пятницы ради будущего» против изменения климата, когда школьники и студенты вместо учебы ходят на митинги – ред.). Я сама была на одном таком митинге в Германии. Огромные толпы молодежи перед домом правительства, конечно, производят сильное впечатление. Я разговаривала с родственниками этих ребят и видела только положительное отношение, но учителя далеко не все поддерживают эти «Пятницы», потому что происходит отставание от школьной программы. Это очень сильное протестное движение против ухудшения климата. До Греты Тунберг таких масштабов озабоченности общества экологией, пожалуй, и не случалось.
Текст: Анна Офицерова, фото из личного архива Анны Остапенко
Последние новости
Гуманитарная помощь для казачьих подразделений из Октябрьского
Виктор Загвоздкин организовал сбор необходимого для солдат в зоне СВО.
Уровень жизни в Пермском крае: статистика за 2024 год
Пермьстат обнародовал данные о зарплатах и уровне жизни региона.
Опасности клещевого вирусного энцефалита в Пермском крае
Клещевой вирусный энцефалит представляет серьезную угрозу для здоровья жителей региона.
Частотный преобразователь
Подбираем решения под ваши задачи с учётом особенностей оборудования и требований