Восемь лет с Курентзисом

Возможно, лишь спустя какое-то время воспоминания о  восьми годах Теодора Курентзиса в  Пермском театре оперы и  балета можно будет проанализировать и  объективно оценить в  контексте биографии дирижёра и  всей истории мирового музыкального театра.

Газета «Новый компаньон» первой из  российских СМИ  сообщила о  намерении Курентзиса работать в  Перми и  на  протяжении всего прошедшего с  того момента времени оставалась самым тщательным хроникёром событий в  Пермском театре оперы и  балета и  вокруг него.

Сейчас, по  горячим следам, мы  можем только раз  за  разом восстанавливать в  памяти незабываемые моменты этого большого приключения и  весь этот голово­кружительный сюжет.

«Художественному руководителю Новосибирского государственного театра оперы и  балета Теодору Курентзису предложено сменить место жительства. Руководство Пермского края предлагает ему  возглавить Пермский театр оперы и  балета».

Центральные СМИ  и  сам  Курентзис эту  информацию опровергали, но  прав оказался «Новый компаньон».

Сенсацией стала «декларация о  намерениях» нового художественного руководителя Пермской оперы, опуб­ликованная в  материале «Нового компаньона» «Запоют по-новому» 28  декабря 2010 года: Курентзис упразднил в  театре должности главного режиссёра и  главного художника, делая упор на  приглашённые постановочные группы; он  намеревался реформировать структуру оркестра, хора и  оперной труппы и  перевести театр из  репертуарного формата в  формат «стаджионе» в  сочетании с  «блочным» принципом построения репертуара.

В  программе развития театра речь шла  о  гастрольной деятельности на  лучших площадках мира, участии в  престижных фестивалях, приглашении режиссёров, дирижёров, солистов с  мировыми именами, осуществлении аудио- и  видеозаписей концертов и  спектаклей театра и  их  издании на  ведущих мировых рекорд-лейблах, а  также о  создании собственного рекорд-лейбла и  собственного периодического издания.

Что  ж, спустя почти девять лет  можно признать, что  этот план был  практически выполнен, за  исключением собственного рекорд-лейбла и  периодического издания.

Первое интервью в  Перми Курентзис дал  тоже «Новому компаньону» 8  февраля 2011 года:

— Каковы ваши планы относительно Пермского театра оперы и  балета?

— Мы  будем делать первый театр в  России. Не  третий, не  второй, а  первый. Это  будет театр высочайшего музыкального качества, чтобы люди приезжали на  его  спектакли из  других городов. Я  хочу заняться образованием зрителей, чтобы в  театр ходили не  по  привычке, а  для  наслаждения музыкой высочайшего качества.

И  понеслось!

Первый концерт MusicAeterna на  пермской сцене  — 10  февраля 2011 года:

«Солирует, разумеется, дирижёр. Курентзис не  только «танцует» и  размахивает руками, как  крыльями (без  всякой палочки, разумеется), но  и  активно «общается» с  оркестром. Между ним  и  первой скрипкой так  натягиваются невидимые струны, что  даже боязно становится: а  вдруг лопнут?»

Премьера первой поставленной Курентзисом в  Перми оперы  — «Так поступают все  женщины» Моцарта  — прошла в  отсутствие культурного обозревателя «Нового компаньона», но  газета перепечатала статью Дмитрия Ренанского из  «Ведомостей»:

«Так поступают все  женщины» в  трактовке Курентзиса  — редчайший по  нынешним временам образец дирижёрской режиссуры… Степень детализации оркестровой ткани и  виртуозность синхронизации с  ней  вокального ансамбля поражают воображение: бог  знает, сколько репетиционных часов было потрачено на  отладку целого».

После феерической концертной программы «Рамо-­гала» в  октябре 2011 года Курентзис и  его  оркестр окончательно и  бесповоротно покорили сердца пермских мело­манов:

«Это  — особая химия, которая превращает музыкальное произведение в  сценическую драму, когда невероятно увлекательно наблюдать жизнь мелодии, передаваемой от  одной группы инструментов к  другой. Такая волшебная аура возможна, казалось бы, лишь среди очень слаженного коллектива, но  Курентзис умудряется добиться этого эффекта и  в  проектном варианте».

Ещё одной победой стал концерт уже  не  оркестра, а  хора MusicAeterna в  декабре 2011 года. До  тех  пор  Пермь просто не  знала, что  бывают такие хоры:

«Фрагмент из  Концерта для  хора на  слова Григора Нарекаци Альфреда Шнитке прозвучал поистине безупречно. Невероятные четвертьтоновые колоратуры хор  вывел легко, будто «Во поле берёза».

В  апреле 2012 года Курентзис и  его  оркестр впервые сыграли в  Перми симфонию Малера, и  это  было начало сквозного сюжета всей пермской истории дирижёра, который ежегодно играл по  одной симфонии этого композитора, и  каждый раз  это  был  триумф:

«Воскресение» Малера  — вещь, которая чувствительна к  интерпретациям. Можно подчеркнуть в  ней  трагизм, можно  — пафосность и  торжественность, а  можно  — радость жизни. Курентзису близок третий вариант, для  него сам  факт исполнения этого произведения  — счастье и  благодать, поэтому, хотя Малер считал свою Вторую симфонию произведением печальным, в  Перми она  прозвучала абсолютно жизнеутверждающе, словно объявление: «Праздник начался».

В  том  же  материале «Нового компаньона» говорится и  о  другом важном сюжете, который прошёл через все  восемь лет  Курентзиса в  Перми,  — о  воспитании публики:

«Концерт прошёл на  одном дыхании  — ни  лишних аплодисментов, ни  телефонных звонков, ни  вспышек фотоаппаратов, ни  пересудов… Курентзис добился волшебного эффекта искреннего единства оркестра и  зала  — публика переживала симфонию, как  драматический спектакль».

В  первые годы своей пермской резидентуры Курентзис много выступал с  декларациями, участвовал в  статусных событиях, делился своими взглядами, причём не  только музыкальными, но  и, скажем, взглядами на  городское благо­устройство. «Новый компаньон» писал, например, о  его  выступлении на  Депутатском клубе осенью 2012 года:

«Теодор просил поверить в  его  мечту, довести до  конца реконструкцию театра и  «проследить, чтобы не  подменили материалы и  не  получился такой же  ужас, как  с  реконструкцией Большого театра». Просил убрать, наконец, парковку от  входа в  театр, чтобы вид  здания было не  стыдно поместить на  открытках о  Перми  — ну  не  цирк же  на  них  печатать, в  самом деле! И  вообще  — создать вокруг театра нормальную среду, обустроить подходы к  площади. А  главное  — не  хоронить идею консерватории, потому что  именно она  замкнёт логический круг и  сделает мечту необратимой: гении, увы, не  вечны, а  вот  искусство  —  да. Кому-то надо будет передавать это  сокровище по  наследству…»

В  2012 году Пермский театр оперы и  балета впервые получил рекордное число номинаций на  Национальную театральную премию «Золотая маска»  — 17:

«Достижений у  Пермского театра оперы и  балета так  много, что  список номинаций оказался для  него маловат, пермские претенденты будут составлять конкуренцию друг другу: балет «Свадебка»  — балетному вечеру «В сторону Дягилева», опера Cosi fan Tutte  — опере Medea Material, Ляйсан Гизатуллина  — Анне Поистоговой, Иван Порошин  — Александру Таранову и  так  далее.

Совсем уж  парадоксальная история с  Теодором Курентзисом: он  составляет конкуренцию самому себе аж  в  двух номинациях!»

Как  выяснилось позже, 17  номинаций  — не  такой уж  и  рекорд: в  последующие годы количество номинаций театра всё время возрастало и  в  2019 году превысило  30.

При  всех этих достижениях и  восторгах на  протяжении всей своей пермской карьеры Теодор Курентзис вынужден был  сталкиваться с  противодействием, причём не  только агрессивно-консервативной общественности, но  и  (в  период, когда должность министра культуры Пермского края занимал Игорь Гладнев) властей тоже:

«Вечером 4  сентября Пермский театр оперы и  балета получил из  министерства новые условия работы в  письменном виде. Согласно этому документу, государственное задание сокращается до  постановки одной оперы, одного балета и  одного детского спектакля в  год, оговаривается процент российских и  зарубежных авторов в  репертуаре и  некоторые другие параметры.

Новое госзадание ставит крест на  творческих планах театра на  2015  год. Финансирование постановок театра из  бюджета Пермского края сокращается до  38  млн  руб. за  2015 год  против 74  млн  руб. за  2014 год, причём как  раз  в  тот  момент, когда руководство театра намеревалось просить краевое руководство о  его  увеличении.

В  театре ответили чиновникам, что  на  эти  условия не  соглашаются и  готовы к  диалогу».

«На пресс-конференции, посвящённой предстоящей премьере оперы Моцарта «Дон Жуан», Теодор Курентзис выступил с  заявлением, в  котором разъяснил свою позицию в  конфликте с  Министерством культуры Пермского края:

— Краевой минкульт показал свою некомпетентность… Эти  люди не  понимают разницы между концертом и  спектаклем, они  не  знают, сколько симфоний написал Чайковский, и  при  этом они  требуют, чтобы я  согласовывал у  них  репертуар концертов!

Я  — музыкант российской школы, мой  учитель в  Санкт-Петербургской консерватории Илья Мусин  — крупнейший специалист по  Чайковскому. Мы  любим Россию. Мы  хотим помочь ей  в  нынешней непростой ситуации.

Когда диск с  оперой «Свадьба Фигаро» в  исполнении нашего театра становится №1 по  продажам на  amazon.com, становится лучшим диском года по  версии критиков США  и  Германии, этому не  противопоставишь никакую пропаганду. На  это  нечего возразить! Это  лучшая реклама для  России.

чтобы люди не  говорили о  Моцарте, Чайковском, Введенском и  Хармсе, а  стояли в  очереди за  бутербродом из  «Макдональдса», как  это  было в  1990-е годы. Для  меня эти  люди  — враги России.

Мы  не  собираемся рисковать престижем России и  Перми из-за некомпетентных людей».

Сложности в  отношениях между худруком оперного театра и  изрядной частью пермской публики добавило то, что  некоторые его  постановки были чрезвычайно непросты для  восприятия, как, скажем, опера Дмитрия Курляндского «Носферату», написанная по  заказу театра и  поставленная режиссёром Теодоросом Терзопулосом в  июне 2014 года:

«Музыка Дмитрия Курляндского  — это  мощный современный саунд-арт, в  котором звучат и  голоса сфер и  стихий, и  внутренние «мотивы» человеческого организма: стук сердца, ток  крови, дыхание, хрипы… Звуки, из  которых складывается опера, столь причудливы, что  не  верится, что  они  издаются акустическими инструментами  — без  всякой электроники. Курляндский каждой скрипке и  каждой трубе подарил новый голос, новую «лексику».

Впрочем, говорить о  музыке или, например, о  текстах в  отрыве от  целого в  этом случае не  вполне корректно: ведь речь идёт не  о  классической опере, а  о  некоем сложносочинённом перформансе, или, как  очень точно охарактеризовали это  произведение в  самом театре, «инструментально-вокальной инсталляции».

В  то  же  время Курентзис и  его  команда подарили пермским зрителям по  крайней мере три  оперные постановки, любимые всеми.

«Королева индейцев» Генри Пёрселла в  постановке Питера Селларса:

«Дирижёр Теодор Курентзис и  режиссёр Питер Селларс вложили в  этот проект своё представление об  идеале, свои этические правила, свои страхи. Рука не  поворачивается это  анализировать.

Когда хор  «мертвецов» запел, лёжа на  спине, то  есть в  такой позе, где  не  то  что  петь  — дышать трудно, поначалу казалось, что  музыка доносится откуда-то из-за кулис, или  с  балконов, или  вообще отовсюду: звук такой однородный и  в  то  же  время сложный, что  казалось, будто он  живёт в  воздухе и  обволакивает тебя многочисленными слоями».

«Травиата» Верди в  постановке Роберта Уилсона:

«Расходясь после премьеры, зрители говорили о  лучшей опере, которую они  видели в  жизни, о  совершенстве, безупречности и  о  счастье присутствовать на  этом событии. Между тем, пытаясь разобрать это  совершенство и  безупречность на  составные части, оказывается, что  частей этих поразительно мало. Говоря по-простому, «Травиата» Уилсона  — Курентзиса состоит всего из  двух элементов: музыки и  света».

«Жанна на  костре» Артюра Онеггера, формально оратория, но  поставленная режиссёром Ромео Кастеллуччи как  полноценная опера:

«…Белый конь не  просто несёт Жанну к  триумфу и  финалу, он  ещё и  возвращает её в  детство, в  лотарингскую деревушку Домреми, где  Жанна росла со  старшими сёстрами Екатериной и  Маргаритой, погибшими от  рук  захватчиков и  теперь говорящими с  Жанной голосами церковных колоколов. Героиня поит лошадку водой, кормит сеном и  слышит детскую песенку «Тримазо», традиционную для  родных мест…

А  зрители плачут.

Музыкальный критик Елена Черемных по  поводу этого исполнения в  кулуарах высказалась остроумно:

К  хорошему легко привыкаешь, как  справедливо высказался по  поводу премьеры «Жанны» в  своём фейсбуке кинокритик Антон Долин:

«К хорошему привыкаешь слишком быстро, но  вообще-то это  чума, что  в  Перми на  Дягилевском фестивале творится такое. Что  в  принципе возможен на  русской, так  сказать, земле музыкальный спектакль подобной мощи и  художественной бескомпромиссности, настолько современный и  настолько безупречно (лучше любых слышанных мной записей) сыгранный».

Моцартовская трилогия, «Сказки Гофмана» и  другие оперы  — и  балеты!  — поставленные в  Перми при  художественном руководстве Курентзиса, тоже хороши, но  эти  три  названия  — «Королева индейцев», «Травиата» и  «Жанна на  костре»  — стоят особняком. За  возможность снова увидеть любую из  этих постановок пермские меломаны готовы отдать любые деньги.

Параллельно развивалась европейская карьера Курентзиса. Именно пермский плацдарм дал  ему  возможность отправиться на  завоевание Европы.

В  июле 2015 года хор  MusicAeterna стал хедлайнером фестиваля в  Экс-ан-Провансе, а  в  августе того же  года оркестр MusicAeterna отправится в  Германию на  РурТриеннале  — крупнейший европейский фестиваль искусств, который проводится в  «декорациях» неработающих промышленных предприятий. Здесь пермские музыканты провели целый месяц, в  течение которого шла  постановка оперы Вагнера «Золото Рейна».

По  поводу этой постановки издание Nachtkritik пишет:

«…Дирижёр Теодор Курентзис на  РурТриеннале исполняет своего первого Вагнера. Из  главы Пермского оперного дома с  окраин Европы он  превратился в  одного из  самых интересных исполнителей мира классической музыки. От  бесконечных репетиций вверх к  магической точке, где  оживают партитуры. И  к  харизматическому стилю жизни в  сердце искусства. Куда ещё вы  должны поехать  — так  это  в  Пермь».

С  2017 года Курентзис и  его  хор  и  оркестр  — непременные участники Зальцбургского фестиваля, а  пермские фанаты  — непременные зрители его  выступлений в  Зальц­бурге:

«Пригласив открыть основную программу фестиваля русский оркестр (это  третий случай в  почти столетней истории фестиваля, когда на  открытии не  играет Венский филармонический оркестр), интендант Маркус Хинтерхойзер, конечно, рисковал, но  в  результате все  выиграли.

Пятнадцатиминутная стоячая овация  — это  как  будто не  про  Зальцбург, город очень просвещённый, очень музыкальный, где  видели всякие оркестры и  всякие триумфы».

В  Перми же  один за  другим шли  Дягилевские фестивали, ставшие при  Курентзисе ежегодными. В  2016 году «Новый компаньон» писал:

«Эти две  недели все  мы  жили «как не  в  Перми». Исчез город с  разбитым асфальтом, отсутствующей ливневой канализацией, нетрезвыми парнями в  шлёпанцах, разборками с  коммунальщиками и  многолетним бессилием властей перед большими инфраструктурными проектами. Появился город уютных кофеен, уличных танцев и  божественных камских закатов; город музыкантов и  их  преданных слушателей».

А  это  уже  2017 год:

«Дягилевский фестиваль  — это  не  сборник концертов и  спектаклей, а  единое нечто, что, наверное, ещё не  имеет точного жанрового определения. Художественный руководитель фестиваля Теодор Курентзис не  устаёт повторять, что  музыка должна быть не  просто красивым звуком: она  должна стать чем-то большим. Именно этим неустанно занимается команда фестиваля, следуя избранному им  девизу  — приписываемой Сергею Дягилеву фразе «Удиви меня!».

Каждый фестиваль дарил зрителям что-то доселе невиданное: замечательную и  совершенно бесплатную клубную программу, вечеринки, ночные гала-концерты в  Доме Дягилева:

«В полной темноте, лёжа на  мягком ковре и  удобных подушках, можно полностью отрешиться от  внешних раздражителей и  наслаждаться чистой музыкой, не  отягощённой даже заглавиями и  авторскими именами,  — все  произведения на  ночных гала-концертах исполняются анонимно, лишь после завершения концерта зрители получают программки, чтобы очень удивиться: оказывается, каприсы Паганини могут звучать авангардно, даже революционно, а  каприсы современного автора Сальваторе Шаррино  — гармонично и  эмоционально».

Мистериальные концерты на  рассвете под  куполом Пермской галереи:

«Ранние утренние (а  может, поздние ночные) концерты под  куполом Пермской художественной галереи в  компании деревянных богов вызвали зрительский ажиотаж, билеты смели подчистую, попасть стремились правдами и  неправдами… И  оно  того стоило. Музыка начиналась почти в  полной темноте, но  постепенно рассвет рассыпался световыми эффектами, всегда разными: то  на  куполе наслаивались один на  другой бледные блики от  окон, то  сквозь восточное окно под  куполом начинал бить пронзительно красный луч».

Фестиваль был  особенным во  всём:

Ну, конечно, в  воздухе распылили «Лето»  — новый парфюм, созданный швейцарским парфюмером Венсаном Микотти в  содружестве с  Теодором Курентзисом, который является автором идеологии этого аромата».

Дягилевские фестивали приносили публике россыпи драгоценных подарков. Фестиваль 2018 года можно было рассматривать как  пособие по  изучению современного авторского театра: Робер Лепаж, Ромео Кастеллуччи, Ален Платель  — в  одной фестивальной программе! Европа отдыхает… Не  менее громкие имена  — в  сфере современной хореографии. Какой ещё российский город может похвастать тем, что  его  балетоманы смогли увидеть живьём спектакли Акрама Хана и  Сиди Ларби Шеркауи?

И  — вишенка на  торте  — «Старик и  море» Анатолия Васильева в  2019 году.

Статьи о  Дягилевском фестивале 2019 года в «Новом компаньоне» и  на  сайте colta.ru вышли практически с  идентичными заголовками: «Дай бог, не  последний» и  «Дай бог, не  в  последний раз».

«Новый компаньон» писал о  тревожных предвестниках, которые внимательный зритель выглядел в  подтексте фестиваля:

«Роковая» симфония, «несчастливый» 13-й номер фестиваля, чёрный квадрат на  его  логотипе… Некоторые эмоциональные зрители воспринимают сочетание этих знаков как  дурное предзнаменование. Когда на  церемонии открытия фестиваля на  сцену вышел губернатор Максим Решетников, из  зала раздался отчётливый крик: «Не дайте Курентзису уехать!»  — и  бурные аплодисменты в  поддержку этого высказывания».

Несмотря на  то  что  события после окончания фестиваля и  всего театрального сезона приняли совсем не  благоприятный для  Перми оборот, мы  по-прежнему ждём и  надеемся.

Теодор Курентзис для  Перми  — это  не  восемь лет, которые были и  прошли.

Мы  будем следить за  ним  на  расстоянии, по-прежнему считать его  своим, стараться найти возможность побывать на  его  концертах и  вопреки всему ждать его  возвращения.