Пермь началась с Дмитрия и продолжилась Юрием Петровичем: шел Егоша к Егошихе

Мы никогда не узнаем, как звали речку на месте будущего пермского Первогорода охотники, поселившиеся на ее берегу полторы сотни веков назад. От тех людей и стоянки-то не осталось – на ее месте теперь заправка ЛУКОЙЛа, а несколько тысяч каменных орудий-артефактов – в музее.

И как именовалось племя – неизвестно. Можно лишь предположить, и то шутки ради, что на их языке медведь был «бер», а мама – «ма», тогда и родовой тотем «медведица» или звездный ковш в ночном небе звучали бы как «бер-ма». Есть ведь гипотеза, что «пермь» – это «пер маа», т.е. «далекая земля». Так и вариант «медвежий угол» (бер маа) ничуть не хуже.

Впрочем, все это – домыслы, которые ничем конкретным не подтвердить. А вот почему та самая речка стала вдруг Егошихой, сумела достаточно убедительно объяснить Елена Николаевна Полякова, профессор кафедры теоретического и прикладного языкознания Пермского классического университета, доктор филологических наук, увы, скончавшаяся 8 декабря 2021 года в возрасте 89 лет.

В одной из ее замечательных книг, в труде «Старинные названия на карте Перми», изданном в ПГНИУ в 2013-м, есть совершенно знаковое для истории краевого центра упоминание некоего крестьянина Васьки Дмитриева с тремя детьми мужского пола, проживавшего, согласно писцовой книге 1623-24 годов в Нижних Муллах. И этот немолодой уже Василий, по тому же документу, являлся сыном Дмитрия по прозвищу Егоша.

Елена Николаевна поставила ударение на последний слог, поскольку Егоша – явно не производное от Егора, ведь имя у человека указано – Дмитрий. А вот кличку Егоза (Егоша – сохранилось в архангельских и вятских говорах) земляки вполне могли дать любителю сменить обстановку, не желавшему сидеть сиднем в деревне на хозяйстве. И очень даже вероятно, что было у Егоши любимое место – речушка, впадающая в Каму.

«Опять ушел Егоша на свою Егошиху», – наверняка шутили по этому поводу односельчане. Затем же... Самые любопытные и завидущие решили вдруг присоседиться, или волею Строгановых сие случилось, но на речке поселились постоянно и с семьями двое: Влас Карнаухов и Сергей Брюханов.

По «Переписной книге воеводы Прокопья Козмича Елизарова 7155 (1647) года» в вотчине Андрея Семеновича и Дмитрия Андреевича Строгановых располагался «Починок на реке Каме и на речке Егошихе, а в нем двор Власко Федотов сын Карнаухов»; рядом же в вотчине Петра Федоровича Строганова имелся «Починок на реке Каме и на речке Егошихе, а в нем крестьян: двор Сергейко Павлов сын Брюханов, у него дети: Климко да Ивашко».

Спустя 31 год в деревне уже значилось семь дворов, а мужчин – 26, включая Ивашку Верхоланцева с семьей. А в июле 1720-го в Казани случилось событие, по сути определившее дальнейшую судьбу еще небольшого населенного пункта. Об этом рассказывает документ, найденный в Свердловском областном архиве историком Михаилом Киселевым: как к Василию Татищеву, собиравшемуся на Урал выбирать место для медеплавильного завода, обратился перешедший в русскую службу капитан Ёран Берглин (Jоran Berglin) – из военнопленных шведов.

«Уведомился я, что Его царское величество требует служителей к делам горным, а я от младенчества моего взрос и обучился горных дел в Швеции при Фалянских медных заводах и потом служил в шведской армее, а при Полтаве пленен и 1719 г. принял я Его царского величества службу в казанской гварнизон при Каминганове полку и служу капитаном, а ныне имею охоту паки служит у горных дел, каким чином по достоинству моему <…> коллегия определит».

Уже 15 июля 1720-го казанский губернатор Салтыков разрешил Татищеву взять Берглина на службу. Годовой оклад шведу, обретшему с зачислением в экспедицию имя Юрья Петрович, положили 66 рублей, а еще через три года он получал уже 180 – как первый управляющий Егошихинского завода, заложенного 4 мая (15-го по новому стилю) 1723-го. Годы спустя  его сын Юрий Юрьевич Берглин спас завод от сожжения восставшими башкирами, а «первый директор Мотовилихи» угодил под следствие. Но об этом будет рассказано позже. Пока же:

«И по определению ево, генерала лейтенанта, – писал про себя Вильгельм де Геннин, – оной завод начат строить маия 4-го дня 1723-го году и построен по генварь месяц 1724-го году.
При том заложении был артиллерии капитан Татищев, а у строения были из швецкой нации капитан Берглин, да с ним взятой с Олонецких Петровских заводов саксонец старшей плавильной мастер Цымерман.
Оной завод строен по наряду Кунгурского уезда крестьянами разных сел и деревень и наемными людьми, а плачено им было на день по 3½ и по 4 и до 6 копеек». (де Геннин. Описание Уральских и Сибирских заводов. 1735).

Юрий Токранов
Фото предоставлено Геннадием Воженниковым.
(Продолжение следует)