105 лет назад в Перми ратовали за город без грязи, за доступные образование и жилье, за народную медицину

Ровно век и пять лет назад правительство Керенского в Петрограде слабело, и в провинции опасались «переворота», только не понимали, с чьей стороны его ждать – то ли левых радикалов, то ли монархистов...

В начале сентября 1917-го Урал сотрясают известия о выступлении генерала Лавра Корнилова против Временного правительства. Городские газеты пестрели заголовками, перепечатанными из центральных изданий: «Попытка государственного переворота!», «Авантюра Корнилова!» Сам же генерал и будущий первый вождь белого движения на Юге, по воспоминаниям соратников, считал, что Россию нужно срочно спасать:

«Временное правительство существует в Петрограде только до того момента, пока большевики не захотят взять власть в свои руки; большевистское восстание – это вполне реальная угроза»…

В городах Урала большевики не представляли ведущей политической силы за исключением Екатеринбурга. Поэтому для большинства жителей провинции аргументы «корниловцев» были малопонятны. Правда, определенную поддержку идеи «русского бонапарта» получили. Например, в Екатеринбурге были расклеены воззвания с призывом поддержать выступление генерала, а офицеры пермского гарнизона заявили:

«Мы пойдем за тем, кто даст дисциплину, будь то царь, будь Корнилов».

Также в симпатиях к корниловцам подозревали кадетов (в Перми Партия народной свободы объединяла значительную часть интеллигенции, в том числе университетской). Но дальше этого не пошло, беспорядков в губернии не случилось. Небольшой скандал возник лишь в Кунгуре, где местный «комитет реввласти» командировал своего представителя Петра Щербакова на заседание местной ячейки кадетов «для контролирования собрания с правом закрытия такового…»

Впрочем, несмотря на отсутствие видимых реальных угроз революции, умеренные социалисты, игравшие первую скрипку в местной политике, объявили о необходимости «решительно сопротивляться мятежникам». На Урале, как и повсюду в стране, были созданы «губернские комитеты по борьбе с контрреволюцией».

В Пермской губернии такой комитет возглавил комиссар Временного правительства, эсер Борис Турчевич (между прочим, сын знаменитого архитектора – авт.). Угроза мятежа повысила степень влияния большевиков, пошедших на тактический союз с эсерами и меньшевиками. Хотя в циркулярных письмах на Урал ЦК РСДРП(б) решительно требовал от ленинцев не только «разоблачать настоящих деятелей контрреволюции – кадетов», но и «показывать, к чему привела соглашательская тактика эсеров и меньшевиков».

Впрочем, инструкции Ленина на всегда досконально выполнялись на местах. На многих митингах принимались резолюции с осуждением выступления Корнилова и за полное доверие Временному правительству. Местные большевики, в основном, разделяли эту позицию, вопреки мнению вождя, призывавшего «не поддерживать Керенского, а разоблачать его слабость».

Тем временем, нарастающая борьба партий, частая непоследовательность их курса, приводит к разочарованию части интеллигенции в «партийном строительстве». В «Пермском вестнике временного правительства», например, печатается открытое письмо профессора Леонида Успенского:

«В пермский губернский комитет партии народной свободы. Желая в настоящий тревожный для Родины момент остаться внепартийным, имею честь просить исключить меня из числа членов ПНС».

Заметное событие – открытие новой городской думы, избранной по спискам избирательных объединений (включая партии). На первом заседании представитель самой многочисленной фракции социалистов-революционеров Федор Ягодников заявил, что:

«только правильная постановка финансового положения города даст возможность осуществить и другие отрасли муниципальной жизни: широкое народное образование во всех его видах, народную медицину, жилищный вопрос».

Представители кадетов убеждали коллег-депутатов «предать забвению классовые противоречия, и сосредоточиться на дружной работе»… Впрочем, больше они предпочитали критиковать, ссылаясь, что сами ничего сделать не могут в силу малочисленности своей фракции.

Но никакого «единения фракций» не вышло. Эсеры сразу же поссорились с меньшевиками, заявили, что не будут выдвигать своих кандидатов в городскую управу и вообще «слагают ответственность за ведение городского хозяйства». Правда, вскоре умеренные социалисты помирились, и при их поддержке городским головой на второй срок был избран эсер Александр Ширяев.

А меньшевики, поначалу требовавшие «отвода» большевистских кандидатов в городскую управу, пошли на попятную. В результате, шесть мест в управе губернского города были поровну разделены между эсерами, большевиками и меньшевиками. Однако с муниципальными финансами было плохо, денег не хватало даже на неотложные нужды. Как не без злорадства писала кадетская «Народная воля»:

«После недавних дождей главная площадка «толкучного» рынка превратилась в сплошную глубокую грязь. По этой грязи ежедневно двигаются сотни посетителей рынка, грязные ноги до щиколотки. Желательно, чтобы городская управа приняла меры к скорейшему замощению главной площадки рынка, тем более, что это не потребует много материала и времени»…

Председателем Пермской городской думы первого (после падения монархии) созыва стал один из «вождей» эсеров – Сергей Бондарев, к тому времени не только заметный партиец, но также известный деятель кооперативного и крестьянского движения. Во многом под личным влиянием Бондарева, которого хорошо знали во многих уездах, губернский крестьянский совет безоговорочно поддержал политическую линию эсеров.

Сергей Бондарев слыл решительным сторонником массового советского движения (разумеется, под контролем социалистов-революционеров). На пермском крестьянском уездном совещании 8 сентября он говорил:

– Мужику, который не дает хлеба по твердой цене, и варит кумышку, я скажу: «безобразие и преступление». Но не стану кричать «долой советы крестьянских депутатов!» Если уничтожить советы и комитеты, народ распылится... Мы выдержали поход Корнилова просто, без единой капли крови, потому что на местах действовали организации. Надо строить эти организации и быть едиными.

Пока умеренные социалисты крепили единство в советах, не прекращались эксцессы, заставлявшие горожан с тоской вспоминать о «порядке, что был при царе». Газеты рассказывали о нашумевшей истории: сыщик Цыпленков задержал в Перми на базаре преступника, который прежде уже дважды от него скрывался.

Уголовник «оказал сопротивление и, когда сыщик пригрозил ему револьвером, вооружил против него толпу». В результате, Цыпленкова избили, а буйную толпу милиционеры разогнали с трудом… На таком фоне в губернии началась подготовка к выборам во Всероссийское Учредительное собрание.

Анатолий Москвин
Использовано фото из госархива Пермского края.